Читать интересную книгу Lai`a Gol - Елена Квашнина

Дневник А.Ф.

«…Вулкан, Академия, Клинжай — какая интересная у людей жизнь! Впрочем, мне грех жаловаться — на авантюры меня никогда не тянуло, разве что на самые мелкие. А космоса я вообще боюсь, всех этих летающих консервных банок. Лианна говорит, это из-за того случая на станции, но я и на „Энтерпрайзе“ чувствовала то же самое. А всего-то вышла с Пашей на обзорную палубу, когда ворота дока были открыты… Бедного Павлика потом чуть ли дольше меня приводили в чувство, такую истерику я тогда закатила. Ну и что с того, что была девчонкой? Четырнадцать лет — это не детство. Похоже, это настоящая фобия. Так что межпланетные путешествия — не моя стезя в этом мире. Надеюсь, рассказы курсантов будут красочными. Лея это умеет. По ходу миссии наверняка приободрится, уж это обычное дело. Вот бы уговорить её вести дневник! Но, видимо, этот жанр, по закону бутерброда, присущ как раз тем, кто живёт тихо и сим не тяготится.

А вот кое-кого тихие будни доводят до белого каления. Не будем указывать пальцем, но это был слонёнок… Почему Джона держат простым преподом? Ну, не простым… и не совсем преподом… Но ведь держат, сдерживают, тормозят! По-моему, он знает причину и бесится не из-за неё, а просто от недостатка движения. Да, на космос „подсаживаются“ — посмотрите хоть на Кирка. Больной человек! Выдающийся, но, по земным (приземлённым) меркам, совершенно больной. Паша на него молится, но, по-моему, и он это понимает, причём как о Капитане, так и о себе самом. Увы.

Джон всегда был для меня примером выдержки. Однако сегодня в общежитии я почувствовала (не сканируя, конечно, но он буквально источал эмоции), что его хладнокровие готово ему изменить с этой миссией семнадцатой группы. Конечно! Сволочнее клингонов…»

Тут Алекс перестала писать (так что на бумаге не появилось готовое«…только ромуланцы»), услышав под окном кряхтение старинной — деревянной! — скамьи. Хозяин дома всегда утверждал, что там к нему приходят самые дельные мысли. Через какое место они это делают, Александра уточнять не отваживалась, а собственные догадки благоразумно держала при себе. В конце концов, она лишь приёмная сестра…

Алекс тихо спустилась на первый этаж, набросила парку и отворила дверь на веранду. Отец семейства сидел, уперев подбородок в сжатые кулаки, и смотрел куда-то в землю. Услышав шаги Александры, он выпрямился, откинулся на спинку скамьи и похлопал ладонью по крашеным доскам рядом с собой, что означало, вероятно, приглашение присесть. Алекс так и сделала. Несколько минут они молча наблюдали за небесными светилами. Вдруг на перила веранды бесшумно опустился… светлячок. Ветер, прошуршавший в кустах, снял его с места, и странное насекомое умчалось вверх, теряясь в морозном ночном небе.

— «На земле огней — до неба, в синем небе звёзд — до чёрта. Если б я поэтом не был, я бы стал бы звездочётом…» — тихо процитировала Алекс.

— Что это? — спросил Литгоу.

— Стихи древнего поэта, — она встретила внимательный взгляд, ожидая продолжения.

— Почему ты никогда не заглядывала в мои мысли? — последовал вопрос, ещё раз убедивший в правильности её мнения о Джоне. Джон — доверял.

— Ты мой друг.

— Не брат?

— Нет. Я не вижу смысла в родстве. Оно ничего не гарантирует.

— А тебе нужна гарантия? Разве друг не может предать?

— Может. Но это того стоит.

— Что стоит?

— Урок.

Они помолчали. Затем Литгоу сказал очень тихо:

— Да… «нужны гарантии…» Им нужны гарантии.

— «Им»? Кому — «им»? И что гарантируют? — Алекс задавала вопросы не спеша, но твёрдо. Друг — это друг. Нужно разобраться.

Джон встал, прошёлся по веранде, вернулся, спустился с крыльца, сел на верхнюю ступеньку. Мужчина ХХ-го века закурил бы, но мужчине века ХХIII-го ничего не оставалось, как пуститься в откровенности. И не успела Алекс и двух раз произнести про себя: «Ну, давай уже!.. Рожай!» — как повествование началось.

Часа через два заиндевевшая Алекс звонко чихнула. Опомнившийся звездолётчик в ужасе от содеянного поволок свою жертву на кухню, где накачал горячим кофе и уже почти был готов посадить на плиту, но не успел, ибо сестрёнка, отогревшись, уснула прямо у стола. Однако перенесению себя наверх рефлекторно воспротивилась и, не разлепляя век, удалилась в комнату своим ходом. Весь остаток ночи ей снилась станция, секретное горючее, клингонские и ромуланские шпионы, а надо всем этим безобразием парил хранитель Великого Секрета Джон Литгоу, почему-то в широкополой шляпе и с хлыстом в руке вместо фазера. А Люсик и Пашка, усаживая Алекс в паровозную топку, заботливо приговаривали: «Ключ-личность! Ключ-личность! Ключ-личность!»

Утром она увидела у своего изголовья Лианну с пузырьком какого-то лекарства в руках. В дверях торчала голова изрядно смущённого Джона.

— У меня аллергия на сульфаниламидные препараты… — прохрипела Алекс.

— Бредит, бедняга, — укоризненно покачала головой Лианна, оглянувшись на мужа. Голова Джона немедленно исчезла.

Вспомнив, в каком мире она обитает, Алекс послушно проглотила вкусную терпкую жидкость. Через полчаса она окончательно убедилась, что простуда, несмотря на вчерашние бдения на морозе, ей не грозит. Можно было собираться в Тэпоград.

* * *

«Hello, old friend! Привет, Люсик!

Рада твоим успехам. Если мы, явившиеся из прошлого, такими семимильными шагами осваиваем современную программу обучения, то что говорить о тебе, которая…:) Да и рвение в твоих обстоятельствах едва ли не более обоснованно.

У меня новости. Помнишь капитана, который забрал нас со станции? У него проблемы. Похоже, ты ошиблась, считая, что тогда процесс прервался сам собой и может возобновиться только по стихийным причинам. Не могу здесь написать всего, но, полагаю, „умному достаточно“. Не так ли?

У меня временная работа. Клингоны и ромуланец, можешь себе вообразить? Это для меня-то! Хоть смейся, хоть плачь. Потом подробно напишу обо всём.

Пока!

Алекс.»

* * *

В день отлёта курсантов режим в Академии исполнялся даже чётче, чем повседневно. Все, от высшего начальства до младшего техслужащего, тщились внушить — и, прежде всего, самим себе — что эта миссия совершенно обычна, вполне безопасна и весьма полезна для образования в целом и посылаемых в частности, не говоря уже о вековой мечте всего прогрессивного человечества — налаживании дружеских отношений с Клингонской Империей. «Сбыть» эту «мечту» каждый, судя по рвению при несении службы, желал буквально с детства.

Неудивительно, что, придя к подругам под вечер, Алекс окинула взглядом собравшееся общество и смогла сказать лишь торжественное:

— Солнышко сияет, барабаны бьют, семнадцатую группу на кладбище несут…

После этой фразы Микки с пронзительным визгом кинулась было вымещать на ней своё горе, но Алекс немедленно добавила «Кстати, с ними летит Сорел!» — и девчонка, как в диснеевском мультике, замерла в наивысшей точке расчётной траектории своего прыжка, чтобы шлёпнуться вниз.

Иван и присутствующий на отпева… пардон, прощальной вечеринке Сэлв переглянулись друг с другом. Гигантское «сожаление» о болезни Совока так и пёрло из сознания молодого вулканца, Алекс даже обратила на это внимание. Но особо задумываться над причинами этого душевного подъёма ей не дали, налетев с вопросами типа «как это случилось» и «откуда ей это известно». Лея, Эван, Ваня и Сэлв хмуро отмалчивались в стороне — похоже, говорить на эту тему им запретили ещё с вечера, в результате чего вся слава носителя доброй вести невольно досталась Алекс.

— Ну, э-э-э… как? В общем, а почему бы и нет? Он компетентный специалист, с преподавательским опытом, между прочим. Да и внимание правительства Вулкана вашей миссии не помешает… Сам посол Сарэк…

Лее прискучило наблюдать за эквилибристикой Алекс на скользкой почве, аки корова на льду. Она вздохнула:

— Ладно, ребята, хватит валять дурака. Я им всё уже рассказала, Алекс.

Представители семнадцатой группы сдавленно захихикали — все, кроме Микки и Алины, которые, похоже, и впрямь ничего не знали.

— Блин, ну не мерзавцы?! — покраснела Алекс. — Вот фиг я вам чего ещё расскажу, ни слова не добьётесь, ваш срок обучения «там» сократили с шести недель до месяца, — выпалила она без остановки.

Среди всеобщего ликования Эван со стеснением в груди подумала о незначительности этой уступки. Но с Леей, во всяком случае, будет муж…

На прощание Айл вручил Ивану кристалл. «Если станет совсем паршиво — посмотрите,» — пояснил он.

…Давно опустел космодром, солнце коснулось края океана вдали, а три девушки всё ещё сидели на холодной земле, охваченные смешанным чувством сиротства и сопричастности, порождённым видом холодных вод Тихого Океана, медленно плывших над ними облаков — и той точки на небе, где казалось, ещё можно было разглядеть яркую звёздочку улетевшего корабля.